Они исполнили несколько национальных произведений и ушли. Мы им горячо аплодировали. Музыка была красивой и очень приятной.
Когда все встали, обслуживающие нас гейши окружили меня и, громко смеясь, что-то принялись щебетать. Я спросил нашего переводчика, в чем дело, и почему они хохочут. «Они говорят, что редко видят такого высокого и красивого мужчину и просят приезжать к ним без японцев». Я рассмеялся и, дабы не обидеть, послал им воздушный поцелуй. Поблагодарив министра за обед, договорились встретиться на другой день уже в аэропорту, при встрече главы советской делегации.
Прилет Микояна не остался незамеченным. На аэродроме любопытствующие зрители, журналисты и фотокорреспонденты с интересом наблюдали за встречей. Премьер-министр Японии лично прибыл в аэропорт. Но отмечу, что визит был организован без лишней помпы. В поездке безопасность Микояна обеспечивал только один человек — начальник его охраны Крюков.
На следующий день поехали на выставку, где советский представитель осмотрел наш павильон, который по своей насыщенности превосходил павильоны других стран.
На третий день Микоян нанес протокольный визит премьер-министру Японии Катаяма. Переговоры проходили около часа. Меня очень удивило, что у резиденции премьер-министра стоял танк с экипажем. Зачем этот монстр войны здесь, посередине мирного города? Однако я понимал, что мое любопытство было бы в этом случае просто неуместно.
Большую часть времени в поездке Микоян проводил на выставке. Трасса проезда его автомобиля все-таки была опубликована в прессе. Движение автотранспорта на улицах было очень медленным. Несмотря на многие эстакады в центре города, постоянно создавались автомобильные пробки. В поездках нашу машину сопровождали два мотоциклиста и хвостовая машина с пятью полицейскими.
Однажды, когда мы ехали с выставки в посольство, произошло «ЧП». Попав в пробку, мы остановились. В это время из переулка выскочил здоровенный японец с поднятой рукой, в которой был кинжал, и бросился на нашу машину, где сидел Микоян. Я выскочил из машины, выхватил пистолет и прыгнул через капот к японцу. Ничего не мешало мне применить по нападавшему оружие, но меня опередил мотоциклист и полицейские с хвостовой машины. Они скрутили японца и волоком поволокли в переулок. После я спросил о личности нападавшего и причинах такого поступка.
— Таких у нас не один, — ответил представитель полиции, многозначительно повертев пальцем у виска.
— Но почему он бросился именно на нашу машину?
— Он, видимо, сообразил, что раз советский флажок, советская марка автомашины, эскорт мотоциклистов, — значит, едет важная персона из СССР Да и из печати было известно, по какой трассе ездит Микоян. От журналистов не скроешь трассу, — ответил старший полицейский, отвечавший за сопровождение советского гостя. — Флажок и машина дают хорошие опознавательные знаки.
— Ладно, — сказал я, — мы посоветуемся, может быть, флажок снимем и пересядем в другую машину, японской марки. Но прошу вас, чтобы этот случай не попал в печать. Подумайте об изменении трассы.
Этот разговор состоялся уже в резиденции, куда мы вернулись после происшествия на дороге.
— Хорошо, мы доложим министру и примем все меры, чтобы подобный случай не повторился, — сказал старший полицейский.
Микоян на этот выпад реагировал спокойно, только просил все же узнать, кто был нападавший. Я ему сказал, что по версии полиции это невменяемый. «Похоже, что так, но в таких случаях всегда ссылаются на сумасшедших», — ответил Анастас Иванович.
В Токио более 11 миллионов жителей, поэтому на тротуарах толчея была непролазная. Проезжая часть была забита транспортом до отказа. Скорей можно пройти пешком, чем на машине. Улицы узкие, рядом с небоскребами лепятся хибарки, у которых вместо дверей висят камышовые циновки. Но чистоту соблюдают везде. Они понимают, что при такой гуще народа не дай бог эпидемия — это катастрофа.
На следующие поездки японцы значительно изменили трассу. Флажок с машины я снял, но машину Микоян сказал оставить нашу.
В один из дней пребывания, мы поехали по железной дороге в старую столицу Японии, город Киото. Расположились в одном из отелей. В Киото много достопримечательностей древней архитектуры и японского искусства. Бросилось в глаза множество статуэток Будды различных размеров.
Здесь мы впервые ощутили землетрясение в четыре балла. Что должен в этих случаях делать начальник охраны? Прежде всего обеспечить безопасность охраняемого даже при непосредственной угрозе собственной жизни. Все произошло в середине дня. В номерах вылетели стекла, а само здание закачалось. Все кинулись к выходам. Я же, выскочив в коридор, побежал в номер к Микояну. К счастью, он уже выходил на улицу. Жертв не было, но пережитое состояние беспомощности перед природной стихией надолго отложилось в памяти. Мы не стали дальше задерживаться в Киото и вернулись в Токио. По дороге был очень хорошо виден знаменитый вулкан Фудзияма. Его живописный вид совсем не соответствовал ужасу того землетрясения, которое мы недавно пережили.
Пользуясь отдыхом Микояна, я посетил могилу советского разведчика Рихарда Зорге и возложил цветы к памятнику, который на свои скромные сбережения поставила его подруга Иссии Исоака. По нашей просьбе она приехала к нам и со слезами вспоминала о том времени, которое их связывало. Я доложил Микояну о том, кто такой Зорге. Он порекомендовал послу Федоренко поставить хороший памятник советскому разведчику. К нашей общей радости спустя некоторое время это пожелание было выполнено.
К истории разведчика Зорге мне еще пришлось возвратиться, когда по нашей инициативе Председателем КГБ было подготовлено представление и Зорге присвоили звание Героя Советского Союза. Для нас это было делом чести, несмотря на то, что Зорге не был сотрудником нашего разведоргана — внешней разведки, а работал в Главном разведывательном управлении Генерального штаба Министерства обороны. Он был не только советским разведчиком и патриотом своей родины, но и просто замечательным по своим душевным качествам человеком. Чуть позже, когда после награждения в Кремле орденом «Красного знамени» шифровальщика Зорге Макса Клаузена, а его жены — орденом «Красной звезды», Макс рассказывал у меня в кабинете, что Зорге, получив ответ на свою последнюю телеграмму, в которой сообщал точную дату нападения Гитлера на СССР, закричал: «Нам не верят, нам не верят!», — и заплакал навзрыд. Вот так все необычно переплелось в той командировке в Японию.
Вообще с японцами в течение трех дней пребывания мы хорошо сотрудничали и, надо отдать им должное, они работали добросовестно. На прощание мы вручили им подарки. В ответ на это министр Японии в знак завязавшейся дружбы подарил мне статуэтку гейши в стеклянном футляре, в национальном костюме-кимоно, с инкрустированным кинжалом. Эта гейша до сих пор напоминает о той далекой поездке.
В АМЕРИКЕ С ХРУЩЕВЫМ
Понимая всю серьезность визита Н.С. Хрущева в Соединенные Штаты Америки, Комитет Госбезопасности готовил его со всей ответственностью. Руководил всей подготовкой поездки лично Александр Николаевич Шелепин, который повседневно следил за ходом подготовительных мероприятий, вникал буквально во все детали.
К подготовке поездки были подключены не только оперативные управления КГБ, но и ряд других ведомств, имеющих прямое или косвенное отношение к ним. Были составлены планы оперативно-чекистских мероприятий по обеспечению безопасности охраняемого при перелете в США, его пребывания там и обслуживания.
В этих планах предусматривалось:
— Подготовка самолета Ту-114 в строгом соответствии с требованиями особо важного полета и перелета через океан. Тщательный подбор экипажей.
— Обеспечение безопасности по всей трассе полета с учетом особенностей перелета через океан. Перелет совершался: Москва-рига-Стокгольм-Берген-Исландия (Рейкьявик) — Гренландия (Кэпларвик) — Ньюфаундленд-аэродром Гандер, затем еще один запасной аэродром-Вашингтон. В океане было восемь точек — это рыболовные суда, расположенные по трассе на случай вынужденной посадки самолетов на воде.